Пленительное искусство Нади Рушевой

Античная серия рисунков Нади Рушевой проникнута светом. и это вполне созвучно античному пониманию прекрасного. Ведь даже на земле, считал Платон, красота заключается не столько в симметрии, сколько в освещающем её сиянии. От Надиных рисунков исходит этот удивительный, воспринимаемый не только глазом, но и наполняющий душу свет. Её "Дочь Лаконии" - внутренний свет за предельным лаконизмом линий и внутренней самодостаточности, чуждая любым внешним проявлением. Главное для Нади - увидеть, создать образ в своей душе, а затем запечатлеть его в рисунке. О своей технике рисунка Надя говорила: "Рисунки проявляются будто водяные знаки, которые остаётся только обвести".
Если рассматривать античность как великий импульс, исток и тайну рождения европейской искусства и мысли, то вполне естественно, что античность - начало и завершение проявленности Надиного духа. В возрасте 7-8 лет она создаёт серию, состоящую из 100 рисунков о подвигах Геракла - своеобразное рождение Надиного мышления изх мира, дошедшего до глубин постижения Любви в последнем рисунке, вышедшем из-под её пера за несколько дней до ухода из мира - "Аполлон и Дафна". Этот рисунок - своеобразная аллегория удивительно тонко схваченных Надей тенденций в постижении античности. Аполлонийского - светлого, разумного, становящегося самостоятельным мышлением, преодолевающего, сбрасывающего мифологические облачения, и дионисийского - страстного, стремящегося к слиянности с природой и не желающего расставаться со своей природной данностью, стихийностью, безрассудностью чувств, не подверженных строгой оценке и анализу. Греки удивительным образом, как никто до них или после, сочетали в себе оба эти начала. Возможно, это сочетание позволило дать импульс всей последующей цивилизации. Надя, как бы проникнув в эту тайну греческого духа, запечатлела силу и величие дионисийства - "Танец вакханок", "На волю! (Бег кентавриц)", "Сатиресса поит кентавра", "Встреча Вакха и нимфы". Строгость, изящество, сила, определившие лидерство в последующих веках аполлонийсива, выражены с неменьшей силой: "Две гречанки", "Красс со свитой", "Аристотель и Александр".
Совсем не случайно истоком творчества Нади является античность, дух которой удивительно сочетал страстность и разумность. И, возможно, это сочетание даст ключ к загадке Нади Рушевой, выведшей из глубин веков образы и мысли, которые обрели самостоятельную жизнь. Пройти мимо них после того, как это сделала Надя, уже невозможно. Они живут. Кентаврицы кружатся в своём нескончаемом вальсе, читают свиток, усевшись на землю, маленькие кентаврята неутомимы в своих шалостях, а кентаврёнок с венком удивлённо-пристально вглядывается в это мир.
"Даже в самой малой любви присутствует предчувствие бесконечности, отвечающей бесконечной устремлённости души", - писал последний великий мыслитель античности Платон, чуть-чуть приоткрывая перед нами тайну античности. В любви к людям и этому единственному миру рождены рисунки Нади, уносимые кавалькадой улетающих героев "Мастера и Маргариты" в бесконечность. Один из последних её рисунков так и называется "Полёт в бесконечность". Полёт... начало которого в античности. Это: "Дедал и Икар", "Гибель Икара", "Прерванный полёт", продолженный в "Маленьком принце", завершённый в "Мастере и Маргарите". И сегодня на небосклоне среди звёзд, на которые так любили смотреть греки, светит звезда, названная "Надя Рушева", явившаяся воплощением прерванного и никогда не завершающегося полёта... полёта души Гения.